Рецензия

«Бывали времена более стремные, но не было времени более смрадного»: рассказываем о фантастико-политической повести Игоря Белладоннина «Идентификация лукраедки».

В 2020 году писатель Игорь Белладоннин выпустил сатирический роман «Второй после Солнца» — многослойный текст на стыке исторического, фантастического и психологического жанров. Теперь же перед нами новая книга — повесть с загадочным названием «Идентификация лукраедки». Что такое сопролюд, кто такая Лукраедкоматерь и как понять, что ты не лукраедка — разбирается книжный обозреватель «Литературно» Слава Лавочкин.


«Ну и я тебе скажу полуправду, вернее, только правду, но далеко не всю, чтоб ты и впредь пребывал в тонусе»


Игорь Белладоннин, «Идентификация лукраедки»


Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, непризнанный поэт Сигизмунд Декозлов обнаружил, что он у себя в постели превратился в великого прорицателя. Чудотворец был высокого роста и, как известно, чудес не творил. А вот у Сигизмунда планы смелые, гулливерские: сбежать от лукраедок. Дело нешуточное не только потому, что поэт Декозлов в кандалах и прикован цепью к оконной решетке. Не потому даже, что обожаем: ему «чистят зубки», ему держат судно, его одевают в костюмчик в полосочку, к нему уже очередь лукраедок, жаждущих его предсказаний. Главная трудность заключается в том, что прикованный поэт-прорицатель понятия не имеет, кто такие лукраедки. Что там лукраедки! Герой даже не знает, какое сейчас время года. За окном — рябина. Всего несколько листьев сопровождают ягоду — да и те желтые. Похоже на октябрь. Поэт перебирает места: Москва, Ницца, Куршевель. Точно не Лондон и не Флорида. Не Бологое. Это южнее. Сочи? Сан-Марьино? Женева? Вена? Париж? И все же Москва, решает поэт.

— Дайте карандаш и бумагу.

«Не велено, можно пораниться».

— Хотите в историю? Хотите попасть в историю? Или войти в историю? Ворваться с переднего, так сказать, — с поэтического — входа?

«Сказано же — не велено».

«Да тай ты ему пока промокашку какую-нибудь. Во, дай ему салфетку».

«Не дам, пока всех не обслужит».

— Много их сегодня?

Поэт-Прометей сообщает читателям, что не напишет ни строчки до тех пор, пока не пропустит через себя лукраедок: «Пока все они не пройдут сквозь меня навылет — через строй моих спутанных мыслей». Говорит он это без кавычек. В кавычках — только высказывания лукраедок, и мы предполагаем, что лукраедки — это такие мыслеобразы, из-за которых у поэта творческий блок, что перед нами — роман о сути творчества, что поэт Декозлов — это такой Деконструктов, который всю книгу будет общаться со своим собственным текстом, жонглировать литературными формами, разрушая и собирая заново историю о писательских муках. Декозлов, однако, не слишком мучается. Раз признавшись себе в том, что «влип по самый гиппокамп», он решает: «Вам не увидеть меня подавленным», — и приступает к работе прорицателя. Он принимает лукраедок и их обожание, принимает бывшую возлюбленную, сильно похожую на рафаэлевскую Мадонну, которой, нимало не смущаясь, рассказывает о себе как о «безмерно талантливом» и «несчастном страдальце», «вершителе судеб мира сего». Лукраедочий мир от страницы к странице становится более выпуклым, четким. Мы узнаем, что лукраедки появляются от двуединого Главного Лукраедки: то ли отшелушиваются от него, то ли вылупляются из его помета. Главный Лукраедка, он же Лукраедкоматерь, пребывает в своей резиденции в пупе телевизора. Увы, выключив телевизор, даже обесточив все телевизоры в мире, лукраедок не остановить: они освоились в интернете и, если можно так сказать, в реальности. У них что-то вроде НИИЧАВО, но если в институте Стругацких искали счастье, то лукраедки из Института № 7777777 заняты такими важными вещами, как Подавление и Пресечение Антигосударственных Поползновений. Над этим работают доктор политического искусствоведения, мультилукраедка Зюглен Марленович Горынычев, кандидат политико-мистических наук, ведущий лукраедка И. И. Инчучунов, доктор богословско-политических наук, кандидат физиогномических наук, действительный тайный лукраедка Ц. Ц. Цапкин-Царапкин и другие.

Поначалу претендовавший на роль хрупкого беккетовского человека-недоразумения, поэт Сигизмунд Декозлов оказывается втянутым в геройский триллер о спасении мира или хотя бы России от лукраедок: «Бывали, видимо, у нас времена и более стремные, но не было еще времени более смрадного». Тут действуют недоботы «Девочка с персиками» и «Дедушка с пролежнями», здесь воюют кликбейтными заголовками и фейковыми фото, тут есть путы и скрепы, распил госбюджета и пятая колонна, выдвигаются предложения переименовать Красную площадь в Багровую, а Кремль в Крымль. Чтобы спасти мир или хотя бы себя, нужно уметь идентифицировать лукраедок, что сложно: они как люди, только без совести, «им никогда не бывает стыдно, зато им обычно стадно». Поэту-прорицателю повезло видеть лукраедок «прямо-таки со всеми потрохами, со всеми замутнениями в области мозга и завихрениями в области совести».

Радует, что у Сигизмунда Декозлова помощников больше, чем у кафкианского землемера: Крокодайло отвечает за Россию и СНГ, Ник-Сон — за дальнее зарубежье, к Польской Милиции поэт обращается, когда первые двое помочь не в состоянии. К сожалению, если долго смотришь на лукраедку, она начинает смотреть на тебя. И вот уже Декозлов не понимает: это нравственный закон внутри него или это в нем поселился лукраедка. В финале текст делает еще один финт и выдает развязку, скажем так, в духе Саши Соколова. Вроде бы инфовойна окончена, но в это не верится: кажется, что есть еще вариант(ы) объяснения произошедшего с «господином Главным Прогнозистом Республики».

С предыдущим романом Игоря Белладоннина «Второй после Солнца» книгу «Идентификация лукраедки» роднят трагифарсовость и психологизм, попытки героя (удачные и не очень) приспособиться к странностям реальности, в которой он очутился, многослойность повествования, «словесные маскарады» и «замудрения», микст поэзии и физиологии, полицитатность текста и афористичность авторского языка. Но есть и существенное различие. «Второй после Солнца» — многофигурный роман на стыке исторического жанра и фантастики. «Идентификация Лукраедки» — компактная сверхдинамичная повесть о современном герое и искусстве сопролюда, названном «в честь людей, имеющих силы сопротивляться». При желании обозначить жанр, этот текст можно назвать актуальным фантастико-политическим постмодернистским детективом.


Читайте «Литературно» в Telegram 


Это тоже интересно: 

Идиатуллин: продолжается карамелизация прошлого


По вопросам сотрудничества пишите на info@literaturno.com