Совместно с премией «Ясная Поляна» портал «Литературно» запустил проект «Прояснилось 2020». Мы попросили разных интересных людей — музыкантов, актеров, журналистов и блогеров — прочесть книги из лонг-листа премии и поделиться впечатлениями. До объявления финалистов в сентябре наши специальные рецензенты каждую неделю рассказывают о книгах «Ясной Поляны».
В этом выпуске: журналистка Ксения Кузнецова рассказывает про Зулейху по-уральски из романа «Живы будем — не умрем» Татьяны Новоселовой. Букблогер Анастасия Плохотина считает, что в книге «Сестромам» Евгения Некрасова клянется в вечной любви Женщине и Большой Вине. А экоактивист Аршак Макичян придумал имя для безымянного героя книги «Чертеж Ньютона» Александра Иличевского.
АЛЕКСАНДР ИЛИЧЕВСКИЙ, «ЧЕРТЕЖ НЬЮТОНА»
Рассказывает Аршак Макичян, скрипач, климатический активист:
— Иногда мне казалось, что в этом романе все неправильно. События и города менялись, а отстраненность и чувство пустоты оставались. Если у Маркеса в книге «Сто лет одиночества» менялись поколения, происходило огромное количество событий, то здесь история вертится вокруг одного безымянного персонажа, но ощущения похожие. Главный герой путешествует и что-то ищет. Читая первые главы, я думал: к чему это — странствия, фантасмагория, размышления? Многое казалось не к месту, у физика-героя не было имени, на собственную жизнь он смотрел со стороны и что-то постоянно искал. Скорее, не Бога и не темную материю, а своего отца. Искал и стремился уловить то поэтическое чувство, которое заставляло отца писать стихи, странствовать и философствовать.
Американский эпизод и сама стилистика романа напомнили мне чем-то прозу Ричарда Баха с его вымышленным миром, только Ричарда уже взрослого, который смотрит на чудеса и больше им не удивляется (пожалуй, буду называть безымянного героя «Чертежа Ньютона» Ричардом-старшим). Вообще, на мой взгляд, это редкий для русской литературы тип «взрослого человека». Говорят, Россия — подросток, может поэтому Ричард-старший не находит в ней места и уезжает на другой континент? Печалит, но Россия в романе — это только воспоминание, далекая страна из прошлого.
В России все есть: умные люди, природные ресурсы, моря и океаны — все. Но вечно нам нужно куда-то ехать, а наши призраки едут с нами. Иногда так хочется все бросить и отправиться искать темную материю, как Ричард-старший или его отец, который, кажется, даже нашел. А вот нужна ли она ему оказалась, мы не знаем. Спросить у отца герою сложно — потому что он может не ответить, или уже умер, или его ответ разочарует. Легче, наверное, не спрашивать, а гоняться за призраками и искать темную материю.
Александр Иличевский. Чертеж Ньютона. АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2020
ЕВГЕНИЯ НЕКРАСОВА, «СЕСТРОМАМ. О ТЕХ, КТО БУДЕТ МАЯТЬСЯ» 
Рассказывает Анастасия Плохотина, книжный блогер, участница инстаграм-марафона #КнигиНаПоляне:
— Подкожная книга. Болезненная, неуклюжая с виду, укутанная бабушкиным пуховым платком. Внутри этой матрешки коварные осколки, которые застревают в плоти. В «Сестромаме» Некрасова клянется в вечной любви Женщине и Большой Вине. И, стоит полагать, это самый объективный вариант нового русского герба — пухлая славянка в заношенных сапогах, укачивающая на руках чувство вины.
Ева кусает яблоко — оно на вкус что хлорка. Ева режет змея — он ложится аккуратными морковными дольками на сковороду, ласково шипит и наполняет полуразрушенную однушку запахом поджарки. Ева бежит открывать двери в рай — открывает только подъездную, засаленную чужими потными ладонями, бережно разделяющую тонкий запах мочи и запах сырого асфальта с грязью.
И вот к заплаканной Еве спускается пернатый гамаюн, выдергивает когтистой лапой бигуди из обесцвеченных временем волос. Вырубай, говорит, фейсбук. Там на тебя привороты смертельные пишут. Отращивай новые конечности — будешь отбиваться. А я тебе за это молитву напою. Молитву русской женщины с периферии, застрявшей между серых клыков многоэтажного монстра. Манифест плача в подушку. Сонет бесшумного больного крика — от новых синяков, от старых ран, от пустых бутылок и люлек.
Психотерапия получилась масштабная. С обязательной партией мужчин, просто более блеклой. Без избыточной картинности или монстровитости. И, конечно, с фирменным филологическим сумасбродством. Язык Некрасовой — это не просто набор выразительных средств, он идет впереди сюжета. И вот уже кислый свет кухонной лампочки освещает не озлобленные лица домашних, привычные глазу, а свернувшегося у батареи домового с каплями молока в бороде и кикимору в старой бабушкиной шубе.
Евгения Некрасова. Сестромам. О тех, кто будет маяться. АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019
ТАТЬЯНА НОВОСЕЛОВА, «ЖИВЫ БУДЕМ — НЕ УМРЕМ» 
Рассказывает Ксения Кузнецова, журналистка:
— Великая Отечественная осталась в нашей памяти войной, у которой не было женского лица. Почти миллионная армия женщин, принимавших участие в боевых действиях и работавших в тылу, в официальной мемориальной культуре растворилась, женщины превратились в невидимых солдат. Мы хорошо знаем мужскую версию развития событий в XX веке. Гражданская, коллективизация, война с немцами и прочее — все это в нашей истории априори с мужским лицом. А что было с женщинами?
Про женщин и сегодня пишут не так много. В некотором роде книгу «Живы будем — не умрем» Татьяны Новоселовой, посвященную жизни уральской крестьянки, можно считать и вовсе уникальной: таких текстов почти нет. Мне на ум приходит лишь одна книга — сборник уральских авторов «Повести о военном детстве», в котором известные екатеринбуржцы — например, поэт Майя Никулина, писатель Владимир Блинов — вспоминают детство, отнятое войной. Роман «Живы будем — не умрем» продолжает это биографическое направление: Татьяна Новоселова рассказывает о себе и своей маме, Шестаковой Елизавете Харитоновне, пережившей Великую Отечественную на Урале. Это семейные воспоминания, размышления над историей страны и своего села, рассказы о жизни родителей: колхозы, лесоповал, война. Красной нитью в романе — горькая судьба главной героини — мамы, которая была лишена всего: теплого дома, здоровых детей, возможности накормить семью, но не теряла жизненной силы.
Послевоенная правда мрачна. Новоселова рассказывает, как женщинам приходилось выживать, работать и бороться хоть за какое-то место (не говоря о солнце!) в жизни. Текст, наполненный толстовским смирением, вышел простым и честным. Особый колорит придают уральские реалии, семейные фотографии и местная разговорная лексика, сохраненная в полном объеме. В итоге у автора вышла не только Зулейха по-уральски, но и важная книга для поколения, нуждающегося в новых текстах о военном времени.
Татьяна Новоселова. Живы будем — не умрем. По страницам жизни уральской крестьянки. Никея, 2020
Предыдущий обзор «Прояснилось 2020» читайте здесь. Актер Павел Михайлов сходил в народ с книгой «Птичка Божия» Татьяны Гладких, ведущий «Нашего радио» Дмитрий Ленский сравнил «Лопухи и лебеду» Михаила Попова с «Живым Журналом», а блогер Артем Полин назвал «Весну народов» Сергея Белякова блестящим исследованием украинской нации.
В 2020 году в длинный список номинации «Современная русская проза» литературной премии «Ясная Поляна» вошли 39 книг российских писателей, в числе которых Андрей Аствацатуров, Евгения Некрасова, Дмитрий Захаров, Валерия Пустовая, Михаил Елизаров, Ксения Букша и другие авторы. В лонг-лист попали сборники рассказов, исторические романы, антиутопии, семейные хроники и не только. Полный список читайте на этой странице.
Литературная премия «Ясная Поляна» была учреждена в 2003 году и сейчас вручается за лучшее художественное произведение в номинациях «Современная русская проза» и «Иностранная литература». Специальным призом Samsung «Выбор читателей» отмечают книгу, выбранную в открытом интернет-голосовании. В 2017 году в премию была добавлена номинация «Событие», отмечающая значимое, по мнению жюри и экспертов, событие в культурной жизни. На данный момент «Ясная Поляна» — самая крупная ежегодная литературная премия России.
Читайте «Литературно» в Telegram и Instagram
Это тоже интересно:
По вопросам сотрудничества пишите на info@literaturno.com
