Интервью

На фото: Наталия Новохатская

«Какой-то итальянец написал чудовищную книгу, как Горбачев заказал Ельцина колдунам»: интервью с автором детективов Наталией Новохатской про девяностые и не только.

Недавно в издательстве Aegitas вышла серия детективных романов Наталии Новохатской про сыщицу-любительницу Катю Малышеву, действие которых происходит в девяностые и нулевые годы. Книжный обозреватель Лика Морозова поговорила с писательницей про пейджеры и братков, телевидение и издательства, беллетристику, писательские приемы и современную литературу.  

Что вы делали до того, как начали писать книги?

Я закончила ВГИК, сценарно-киноведческий факультет. Некоторое время работала на телевидении. Мы отбирали сценарии фильмов. Сейчас это, наверное, называется «продюсер», а тогда называлось «редактор фильма», очень по-издательски. Я работала в творческом объединении «Экран», которое делало телевизионные фильмы на разных студиях. Мне досталась студия Довженко, меня взяли на пробу — посмотреть, как я справлюсь с этим змеиным гнездом. Я справилась. Им даже пришлось немного изменить методы работы. Раньше все у них делалось исключительно по знакомству, а я договорилась с начальством, что будем работать по-другому. В год мы выпускали десять единиц фильмов. Единица — это либо целый односерийный фильм, либо один эпизод многосерийного. И вот мы договорились, что теперь половина из них будет такой, какой их желает видеть начальство, а другую половину я могу выбирать сама. Все фильмы, что я вела, в итоге получили премии.

Потом работала и в других местах, например, редактировала книги в издательствах «Эксмо» и «Олма-пресс», они тогда были совсем еще молодыми. Мне давали переводные романы, и я смотрела, что там намудрил переводчик, потому что хорошо знаю иностранные языки. Тогда была особенная проблема: русский-то все переводчики знали хорошо, а иностранные языки были неживые, особенно плохо переводчики представляли себе мелочи быта. Бывало, переводчики придумывали что-то от себя, если не понимали слово или сцену. Прекрасно помню свою последнюю работу. Какой-то итальянец написал чудовищную книгу, как Горбачев заказал Ельцина колдунам, и тот лежит теперь и медленно умирает. Мало того, что это фантастическое допущение оскорбляет здравый смысл, так еще и написано очень слабо и неряшливо, переводчик изрядно намучался.


«Тогда была особенная проблема: русский-то все переводчики знали хорошо, а иностранные языки были неживые, особенно плохо переводчики представляли себе мелочи быта. Бывало, переводчики придумывали что-то от себя, если не понимали слово или сцену»


Каждый раз моя карьера заканчивалась неожиданно — муж уезжал в долгую командировку в другую страну и брал меня с собой. Но это приносило свои плоды. Когда я описываю какую-то другую страну того времени — например, Америку или Швейцарию — то ничего не придумываю. Все это я видела на самом деле, информация из первых уст.

Главная героиня ваших романов, Катя Малышева, тоже редактор. Случаи, которые с ней происходят, вы тоже не придумывали, а взяли из реальности?

Нет, это как раз чистая фантазия. Я описала настоящую атмосферу, которая царила в то время в редакционных коллективах, но каждый случай придумывала уже под сюжет. Я и главную героиню с себя не списывала, хотя у нас одна профессия. Сама я очень скучный и добродетельный человек, совсем не авантюрного склада характера. Катя — мой антипод, перевертыш, некая мечта о полной свободе. Она-то как раз делает что хочет и абсолютно свободна, но мечтает об уюте и обустроенности. А я и сейчас, кстати, такой же обычный человек, без каких-либо особенных увлечений или ярких жизненных событий. Приключения случаются только в воображении. Жизнь же обычная, пенсионерская. Прожили с мужем вместе 44 года, двое детей, трое внуков. Меня все устраивает. «Гобелен с пастушкой Катей» Наталии Новохатской

Как удается ухватить атмосферу времени в романах про девяностые или нулевые?

Я ведь начала писать очень давно, как раз в конце существования Советского Союза. И всегда писала в режиме реального времени, романов у меня не так мало. Последний был написан в 2016 году, и реальность в книге изменяется сообразно реальности вокруг. Сейчас уже трудно вспомнить без подсказки, когда именно были пейджеры и как они работали, когда появились первые компьютеры и мобильная связь, как выглядели первые компьютерные программы. Да и с самими веяниями времени очень интересно. В романе «Гобелен с пастушкой» я описывала борьбу за права чернокожих в Америке. Может показаться, что это актуальная тема прямо сейчас, но на самом деле я все наблюдала еще в начале девяностых. Может быть кто-то, кто этим проблемам сочувствует, обидится на факты и разговоры, которые я записала, но я старалась быть деликатной и не писать ни о чем действительно скандальном. Например, о требовании черной власти — в начале девяностых!

Часто в романах про девяностые много про рэкет, бандитов и новых русских. А у вас этого нет. Вы сознательно избегали этой темы?

Я всегда придерживаюсь правила: писать только про то, что сама видела и знаю. С такими вещами я не сталкивалась. В разгар девяностых я уже работала с книгами, в достаточно спокойной и дружеской атмосфере. Все-таки не каждый человек непременно сталкивался с этими ужасами. Но какие-то детали все равно просачиваются, у меня же детективный жанр. Есть и убийства бизнесменов, и какие-то мошеннические схемы. Просто я не смакую все эти подробности и не делаю на них акцент, они лишь нужны для сюжета. В романе «Критский бык» не так важно, кто убийца. Куда интереснее узнать, почему бизнесмен отправился на тот свет и что предполагалось делать после его кончины. Никаких кровавых подробностей, только сюжет и психология.

Получается, вы начали писать первые романы в Америке?

Да, муж поехал работать в посольство США и взял нас с детьми. Муж работал, дети ходили в американские школы, а я подумала: «У меня есть образование и необычный опыт. Почему бы этот опыт в художественной форме для других людей не изложить?» В серьезной форме мне не хотелось ничего писать — скучно же. Серьезную аналитическую форму про другие страны уже писали до меня десятки людей со своими читателями. А мне захотелось, чтобы основание у меня было веселое, людям было приятно читать, а опыт и знания пригодились для создания правдоподобных декораций.

Вы сразу поняли, что это будет детектив?

Нет, я поначалу вообще ничего не поняла и не планировала. Все началось с одной мелкой картинки. Я летела в Америку в самолете с детьми и подумала: «А что было бы, если бы кто-то в нынешнее время с трепетом уезжал в незнакомую страну в первый раз, но как раз перед отъездом попал бы в какую-то криминальную историю и оставлял за собой все последствия и неразбериху?» В итоговую версию романа эта сцена не попала и перекочевала во второй детектив, но она дала толчок всему действию и со временем определила жанр.

Сколько времени заняла работа над первой книгой?

Очень мало — всего два месяца. К тому же я писала ручкой по бумаге, компьютера у меня еще не было. Приобрели уже потом, чтобы я смогла перепечатать рукописный текст, — в 89-м году, у нас тогда еще особенно компьютеров не было. Так первые два детектива и написала — сначала на бумаге, а потом переносить в цифровой вид, как будто компьютер — это просто пишущая машинка.

Мою первую вещь родители отправили в Москву. Тогда как раз проходил конкурс детективов от Юлиана Семенова и его издательства «ДЭМ», я там заняла второе место вместе с еще одним конкурсантом. Первое, кстати, решили никому не присуждать.


«Сначала подробно представляю место действия вплоть до мелких деталей, потом смотрю, какие персонажи могут в него вписаться со своим психотипом и характером, какой диалог они могут вести и как долго, что будут в этот момент делать»


Третий роман я писала уже в России, когда работала в газете «Коммерсант». Мы писали вместе с моим приятелем, у которого было много идей, но слабая стилистика. Проблема была в том, что я так и не научилась еще нормально работать на компьютере. И этот мой приятель очень любил меня поддразнивать. Как-то сказал: «Вон у нас все девочки печатают, а ты что, совсем неумеха? Слабо напечатать новую книгу на компьютере?» Так меня на слабо и взял.

Как вы работаете над книгой?

У меня никогда нет плана, схем или графиков. Очень часто я не знаю, чем закончится мой роман, когда сажусь его писать, все приходит само. Мне многое удается благодаря киноведческому образованию и опыту, все сюжетные повороты я всегда придумываю сама. Точно так же по киноопыту я строю сцены: сначала подробно представляю место действия вплоть до мелких деталей, потом смотрю, какие персонажи могут в него вписаться со своим психотипом и характером, какой диалог они могут вести и как долго, что будут в этот момент делать.

В романах много бытовых деталей и примет времени, по которым сейчас легко вспоминать прошлые годы, я их просто брала из того, что видела вокруг. Но некоторые детали я предсказала. Например, компьютерные программы для учета продаж и клиентов, на самом деле их тогда еще не было, а потом действительно появились. Еще однажды персонаж читает лекцию и говорит, что Россия должна вернуться к самодержавию, православию, народности. На тот момент — в 1992 году! — это казалось странным, но сейчас совсем по-другому читается.

Мне пришлось делать всю корректуру книг самой — и это было настолько отвратительно, слов нет. Когда перечитываешь собственный текст, действительно начинаешь испытывать к нему настоящее отвращение. Но мне кажется, что так и должно быть у писателей.


«Однажды персонаж читает лекцию и говорит, что Россия должна вернуться к самодержавию, православию, народности. На тот момент — в 1992 году! — это казалось странным, но сейчас совсем по-другому читается»


Кстати, сразу хочу дать совет начинающим писателям. Пишите сначала для себя, чтобы нравилось именно вам. И только о том, что вы знаете и в чем разбираетесь. Если гнаться за популярными темами, которые вам неинтересны, то вы сильно разочаруетесь. Фантазия вам очень поможет, но только на основе, в которой вы хорошо ориентируйтесь.

Для кого вы пишете?

Я довольно четко представляю себе аудиторию, когда пишу. Думаю, что будет интересно где-то людям от тридцати и старше, которые успели застать девяностые в сознательном возрасте, а нулевые и вовсе хорошо помнят. Обязательно с высшим образованием, желательно, гуманитарным. Я пишу в условно легком жанре, но если человек не привык читать, то ему мои книги будут просто непонятны. Я и не рассчитывала на очень широкую аудиторию, но ведь узким кругам тоже надо читать. Мне в целом не близок маркетинговый подход к продаже книг, как колбасы или обуви. Мои работы когда-то взяли в «Текст» и «Вагриус», но всю серию целиком до сих пор так и не издавали, хотя книги покупались. Со временем я поняла, что по сравнению с остальной современной литературой у меня тексты не такие нездоровые. Мне нравится легкость, юмор, увлекательность. А в современной литературе много невротизма и депрессии. Психология уныния и психология безнадежности мне несимпатична. Русской литературе сейчас очень не хватает здорового взгляда на вещи. Людям, у которых и так в жизни не все хорошо, от такого литературы лучше не станет.

Вы всегда любили читать?

Конечно! Как начала в восемь лет с «Таинственного острова» Жюля Верна, так до сих пор и не могу остановиться. Больше всего до сих пор люблю «Лунный камень» и «Женщину в белом» Уилки Коллинза. Разумеется, я перечитала всю классику, но такие вот легкие жанры постоянно захватывают воображение. Я считаю, что любое чтение должно быть насажено на каркас, который увлекает, тогда и все остальное, заложенное в роман, будет лучше восприниматься. Мне из-за этого сложно определить жанр собственных произведений. Например, в них много от иронического детектива, но не иронического дамского, который сразу представляешь. Много психологизма. Как-то раз одна уважаемая редакторша спросила меня, положительные или отрицательные у меня главные герои. А как я смогу ответить, если представляю их, как живых людей? Как можно про того или иного человека сказать, положительный он или отрицательный?


«Я считаю, что любое чтение должно быть насажено на каркас, который увлекает, тогда и все остальное, заложенное в роман, будет лучше восприниматься»


Кроме чтения еще очень люблю современные сериалы, их стали очень качественно снимать. Когда я писала свой диплом в 1976 году, то предположила, что будущее киноиндустрии будет именно за многосерийными проектами. Не ошиблась! Но тогда никто не оценил. Начинающим авторам, как мне кажется, сейчас можно учиться построению сюжета и сцен именно на сериалах. Например, недавно с большим удовольствием я посмотрела «Ход королевы». Посмотрите, как удалось передать там ход мысли и образы!

Серия про Катю Малышеву будет продолжаться?

Пять лет назад я решила, что достаточно. Но совсем недавно у меня появилась зацепка, которая не дает мне покоя. Я побывала на улице, которая называется «Электрический переулок», и мне настолько понравилось это название, что если я когда-нибудь снова сяду писать, то первая часть книги будет называться именно так. Так что все может быть.


Читайте «Литературно» в Telegram и Instagram


Это тоже интересно: 

Водка, войны, пацаны: пять книг о постсоветской России


По вопросам сотрудничества пишите на info@literaturno.com