В новом романе писателя Саши Кругосветова «Вечный эскорт» — две главных героини из разных эпох: девушка-эскортница и прославленная натурщица художника Эдуарда Мане. О том, что общего в их судьбах, существует ли сегодня равноправие полов, как все это соотносится с феминизмом и что такое вечный эскорт, автора расспросила книжная обозревательница Майя Ставитская.
Случайно или намеренно в названии вашего нового романа «Вечный эскорт» слышится отсылка к «Вечному возвращению» — как идее, что все события, встречи уже происходили бессчетное количество раз и повторятся снова?
Название «Вечный эскорт» можно интерпретировать по-разному. Вечный поиск идеала в каждой новой встрече, подчас всю жизнь — вечный эскорт. Любовь — как прорыв к новой жизни и вечный ее источник, но и отказ от себя ради любви, и потому — источник смерти. Образом любви-смерти, ангелом смерти, ждущим своего часа, чтобы забрать влюбленного, завершается мой роман. Это тоже вечный эскорт. Герой ищет девушку-ундину, которая остается неуловимой, но всегда живет в его сердце — вечный эскорт. В романе прослеживается жизнь нескольких женщин, выбравших для себя подобную роль: Ана, Ева, Викторин — разные, но со столь похожей судьбой. Каждая эпоха порождает новое поколение женщин эскорта, они сыграют свою партию в симфонии жизни – вечный эскорт. Читатель может найти и другие интерпретации этого названия.
Действие разворачивается в России-Америке сегодня и Франции середины позапрошлого века. В обоих случаях в центре – независимая красивая и талантливая женщина, которая хочет самостоятельно строить свою судьбу, но вовлечена в отношения с мужчинами, без которых не может продвинуться. Не думаете ли вы, что за полтора столетия мало что изменилось?
Мне не кажется это правилом. Кто-то строит карьеру через постель. Думаю, есть немало примеров успешных женщин, самостоятельно добившихся успеха в своей профессиональной деятельности. В книге мы в большей степени говорим о дамах, сознательно выбравших для себя роль эскорта и судьбу эскортницы.
Героиня парижской части — натурщица легендарного «Завтрака на траве» Эдуарда Мане — картины с обнаженной женщиной в обществе одетых мужчин. Это признанный шедевр, но не кажется ли вам, что одновременно и манифестация восприятия женщины как второстепенной фигуры?
Вы правы. Картина, казалось бы, заявляет общественности о новых правах женщин, что исторически совпадает с периодом появления в Париже гризеток — первых самостоятельных женщин буржуазного общества. Но это только начало пути освобождения женщин — до подлинно равных прав с мужчинами еще очень далеко. Поэтому наш современник увидит в картине не только вызов косности общества, но и сексизм. 
Внимательный читатель заметит, что в романе не две женских судьбы, которые отражают друг друга, а больше. Он выстроен как зеркальная галерея, и практически у всех героинь проблемы с алкоголем или зависимости другого рода. Это, на ваш взгляд, закономерно для красивой и необычной женщины?
Не могу с вами согласиться — у героинь романа нет зависимостей. Ана любит иногда изрядно выпить, изредка побаловаться травкой, но я не могу назвать это зависимостью.
В принципе ваше наблюдение о том, что красивая неординарная женщина может оказаться алко- или наркозависимой — да, такое бывает. Мне не хотелось бы перечислять имена известных и талантливых красавиц, не справившихся с трудностями или со славой. Но такое может быть и среди талантливых красавцев. Путь земной труден для всех, но красивым и одаренным он создает не только новые вызовы, но и соблазны, с которыми не все справляются.
А как вы относитесь к феминизму? Давно пора спросить.
Феминисты борются за права женщин и много в этом преуспели. Женщины и мужчины должны получить равные возможности в образовании и в профессиональной деятельности — это неоспоримо. Мне не нравится то, что слишком: слишком крикливо, слишком навязчиво, слишком декларативно. В каком-то смысле я старомодный сексист. Мужчины и женщины имеют разную физиологию и анатомию. Разные биологические и социальные роли. Женщины вынашивают, рожают, вскармливают детей. Это занимает несколько лет репродуктивного возраста, которые они не могут использовать для профессионального роста. Я сторонник нормальной семьи, где женщина, мать и жена, играет определяющую роль. Можно счесть это сексуальной объективацией и мужским сексизмом. Да, в обществе, особенно западном, заметно снижение престижа семьи, возможно, это генеральный путь развития человеческой цивилизации. Но я сторонник традиционных семейных ценностей. Эволюция дала гендерам разные роли. Мужчина — охотник, женщина — хранительница очага. Отец или, тем более, государство не заменит ребенку матери. Мужчина и женщина не могут быть равны — они по-разному устроены. Мужчина может поднимать тяжести и бороться с врагами, женщина не склонна к подвигам, зато умеет утешить и успокоить.
А феминитивы вам нравятся?
Феминитивы всегда были. Но специально их придумывать и насильственно вводить в практику, мне кажется, не стоит. Вообще надо стараться не вмешиваться в естественную жизнь живого языка. Он сам видоизменяется, включает или не включает в себя новые элементы, живет по своим законам. Не нам учить его, нам у него учиться. В начале было слово.
Набоков, Битов, Быков продолжают достоевскую традицию одержимости героя не самой высокоморальной женщиной. Но ваш Герман, даже будучи в эпицентре любовного пожара, сохраняет некоторую отстраненность. Почему?
С легкой руки Оруэлла мы решили, что двоемыслие — это ужасная примета суперавторитарного общества. Мне кажется это странным. Двоемыслие, троемыслие — базовое свойство любого человека. В одних обстоятельствах он храбрец, в других — трус, в одних ситуациях правдолюб, в других — пролаза и лжец. И каждый раз он считает, что абсолютно прав. Сегодня он кого-то осуждает, а завтра того же самого оправдывает. Все дело в эмпатии. Так мы устроены, очень часто умеем мысленно оказаться в шкуре другого человека, понять его и простить, тем более — простить себя.
Если вернуться к нашему герою. Герман нашел идеал, женщину, о которой всегда мечтал. Он безумно влюблен и не хочет отказываться от мечты. Но он любит и жену — по-другому, но любит. И от этой любви тоже не может и не хочет отказаться. Вы считаете это отстраненностью? Нет, обычное двоемыслие, каковое часто встречается в нашей жизни. Думаете, он при этом существенно уступает Гумберту Гумберту в самоотдаче своей любви? Да, это так. Они разные, эти герои. 
Герой-рассказчик в большинстве ситуаций выступает как человек благородный. Для вас принципиально, что мужчина должен быть героем?
Принципиально ли мне, каким должен быть мужчина-персонаж? У писателя не должно быть принципов. Писатель не должен показывать личного отношения к тем или иным героям — он наблюдает и фиксирует. В литературе, как и в жизни, есть герои, мудрецы, злодеи, ничтожества. Подчас маленький человек оказывается интереснее признанного героя. Ну а в жизни… Люди такие, какие есть, взрослого человека не изменить. Его надо просто принять или не принять и удалиться. Надо признать, мне приходилось иметь дело с самыми разными людьми. Сейчас в издательстве АСТ готовится к выходу моя книга «Полет саранчи». Это рассказ о людях, с которыми я был знаком в девяностые. В именном указателе книги более полутора тысяч имен и подавляющее большинство из них — совсем не герои.
Расскажите о происхождении псевдонима Саша Кругосветов
Моими первыми работами в художественной литературе были книги для детей из серии «Путешествия капитана Александра». Тогда казалось, что Саша Кругосветов — неплохое имя для детского писателя, пишущего о путешествиях. Потом появилась публицистика и взрослая литература. Псевдоним не особенно хорошо подходил для этих публикаций, но в связи с тем, что начальный период получился довольно удачным, скрепя сердце, пришлось псевдоним оставить.
Какая аудитория вам ближе, детская или взрослая?
Мне нравится писать как для детей, так и для взрослых, с детьми встречаюсь чаще. Меня приглашают в школы и библиотеки, и эти встречи получаются живыми и интересными. Взрослая аудитория, если судить по критике, встречает по-разному: от крайних восторгов до жестких оскорблений. Кажется, это неплохо — значит, мои книги не оставляют читателя равнодушным. Мне равно близка и детская, и взрослая аудитория.
Вы ученый, у вас много авторских свидетельств на изобретения, внедренные в практику. Скажите, как соотносятся ощущения озарения в науке с тем, что вы испытываете от писательского творчества?
Ощущения прорыва и необыкновенного творческого подъема при создании железа и при написании книг, пожалуй, похожи. Возможно, потому я и занимаюсь литературой. Чтобы вновь пережить ощущение творческой победы. Наверное, поэтому.
Саша Кругосветов. Вечный эскорт. АСТ: городская проза, 2022
Читайте «Литературно» в Telegram
Это тоже интересно:
По вопросам сотрудничества пишите на info@literaturno.com
