Интервью

Александра Маринина. Фото издательства «Эксмо»

Кто такие рикошетные жертвы, и брала ли Каменская взятки? Интервью с Александрой Марининой о ее новом романе «Отдаленные последствия». Часть вторая.

Новый детектив «Отдаленные последствия» Александры Марининой рассказывает о рикошетных жертвах — людях, которые не стали непосредственными потерпевшими в результате совершенного преступления, но которых оно тем не менее ощутимо задело. Писатель и юрист Сергей Федоранич поговорил с Александрой Марининой о рикошетных жертвах как о глобальной социальной проблеме. А также — о нынешних порядках в МВД, отношении Насти Каменской к взяткам и о престолонаследии в Англии.

Первую часть интервью с Александрой Марининой читайте здесь.


Почему вам пришло в голову написать про рикошетных жертв?

Эта тема ко мне пришла еще в конце девяностых, когда я писала повесть «Имя потерпевшего — никто». Продумывала образ старухи Бахметьевой и вдруг поняла, что ее ненависть к правоохранительной системе, к близким и вообще ко всем людям уходит корнями именно в то, что ее сын был осужден. Но сын-то за дело пострадал: он был расхитителем, крал у государства огромные суммы. Приговор был справедливым, вопросов нет. Но этот приговор причинил большое страдание матери, мать-то тут при чем?!

Вас это зацепило еще тогда?

Александра Маринина. Фото издательства «Эксмо»

Тогда меня это начало волновать. Я периодически возвращалась к теме, потому что мысль в голове засела прочно. Например, в «Пружине для мышеловки» рикошетной жертвой оказался главный герой, который прожил до тридцати с лишним лет с осознанием, что он сын маньяка, чудовища, не имевшего права топтать землю. Почему? За что? Тем более выяснилось, что произошла судебная ошибка и отец вообще ни при чем.

Почему ваши персонажи — профессор Стеклова и умирающий от рака бывший оперативник Выходцев начали заниматься проблемой рикошетных жертв на пороге смерти? Почему не раньше, когда могли больше?

Потому что только тогда это коснулось их лично. Никому нет дела до чужого страдания. Дело есть только до собственных карьер и заработков.

То есть рикошетные жертвы никому не важны просто потому, что они не в фокусе уголовного процесса?

Конечно. У правоохранителей куча бумажной работы по прямым последствиям преступления. Если ее не сделать должным образом в нужные сроки, получишь от начальника ремнем. А страдания рикошетных жертв — на периферии. Никому нет дела до чужого страдания в целом, и нашему государству — в частности.

Но ведь эта проблема касается всех. Слава богу, не каждый был или станет прямой жертвой преступления, но рикошетной — каждый из нас является однозначно. То есть это не локальная проблема, а массовая. Почему о ней никто не говорит, кроме Марининой?

Если бы люди были приучены относиться к себе критично, проблема рикошетных жертв всплыла бы на поверхность намного раньше. Мы все периодически подвергаемся стрессам: у нас что-то случается, умирают близкие, кто-то получает тяжелый диагноз. Или нам вдруг объявляют: фирма закрывается, тебя увольняют, у тебя больше не будет зарплаты, на которую ты рассчитывал, под которую брал ипотеку… Мало кто в такие моменты обращает внимание, что начинает хуже соображать под влиянием стресса. Это известно любому врачу — психологу, психиатру, неврологу — но почему-то дальше знания дело не идет и глобальные выводы не делаются. А ведь существует широкий спектр профессий, где умение удерживать концентрированное внимание, иметь хорошую память, зрение и быстроту реакции играет не просто важную, а главенствующую роль. Водитель на дороге, авиадиспетчер, врач на приеме, хирург во время операции, военные, спасатели — огромное количество людей не должны допускаться к выполнению служебных обязанностей после перенесенного стресса.

В вашем романе есть врач, который вышел на дежурство сразу после известия о гибели маленькой дочери в ДТП. Он ведет прием и пропускает симптомы — у пациента развивается тяжелая онкология. Мы видим, что от события расходятся волны. Как это остановить?

Ставить волнорезы. Способ только один: и прямую жертву, и ее близких, которые находятся в состоянии стресса, подвергать реабилитации. Как говорит мой персонаж Выходцев, сделать ничего нельзя, но можно хотя бы поставить волнорезы, чтобы волна не так далеко ушла.

МАРИНИНА СНОВА ПРОТИВ МВД

В «Отдаленных последствиях» политическая воля ставится выше социальной справедливости, раскрытия и предотвращения преступлений. Так сегодня происходит, на ваш взгляд?

Именно так и происходит: никого не интересует, будет ли раскрыто преступление, настанет ли социальная справедливость, будет ли жертва чувствовать себя хоть как-то защищенной государством.

Еще в «Городском тарифе» вы говорили, что кадровое ядро правоохранительной системы разрушено намеренно, профессионалов «ушли», на их место взяли молодых, чтобы заточить под новый формат. То, что происходит сейчас, следствие тех реформ?

И да и нет. В «Отдаленных последствиях» я постаралась более стройно и последовательно изложить свое видение, потому что «Городской тариф» все-таки писался почти двадцать лет назад. Тогда еще не было истории с навязыванием дополнительного документооборота, Росгвардией, разгоном митингов. Тогда были реальные последствия только двух факторов: развала карового ядра и сращивания с бандитами девяностых. За двадцать лет добавилось поклонение слову «приказ», отключение мозгов и перегруженность работой. И очень недостаточная финансовая и социальная поддержка сотрудников правоохранительных органов, абсолютно не соответствующая их реальным трудозатратам, личному риску и потере здоровья при такой работе. Естественным образом родился пофигизм, при котором важно лишь, чтобы начальник не сильно орал и не мешал зарабатывать на жизнь.

Брала ли Каменская взятки?

Думаю, нет. Во-первых, взятки чаще берут следователи. А во-вторых, у Каменской в принципе нет потребности в зарабатывании грязных денег.

ЧЕЛЛЕНДЖ КАМЕНСКОЙ

Настасья Павловна ушла в отпуск длинною в год: заниматься тем, что нравится — преподавать музыку в школе и статистику в университете. Что это за челлендж такой? Из-за чего?

Из-за понимания, что тебе уже почти шестьдесят, а ты так и не позанималась тем, чем всегда хотела.

А как она к этому пришла?

Это началось еще в «Безупречной репутации», когда она поняла, что приходят молодые и нужно уступать место. Плюс, ее работа — выслеживание неверных супругов, поиск спрятанного имущества, закрытого от кредиторов, — прибыльно, но скучно. В уголовном розыске ей было интересно, но она уже десять лет с убийствами не работает, такой возможности у нее больше нет и быть не может. Работать дальше становится противно. Возникает желание вздохнуть свободно. Тем более что квартиру они уже купили, ремонт сделали. Можно, в конце концов, выбрать себя, поесть дешевые продукты, чтобы позаниматься тем, чем хочется.

Каменская выбор сделала. А Маринина?

Тоже. Я скажу больше: вместо того, чтобы обдумывать новый роман, я погрузилась в трехтомник Питера Акройда об истории Англии. И пишу с хиханьками да хаханьками, с прибауточками шпаргалку для ленивых по истории престолонаследия Англии, начиная с Вильгельма Завоевателя. Нам даже в голову не приходит, сколько интересного было у английских королей без всякой там политики и экономики. Только вопросы: кто на ком женился, кто у кого родился, почему не стал королем и так далее. Это у меня сейчас вместо Каменской.


Читайте «Литературно» в Telegram и Instagram


Это тоже интересно: 

«В современной литературе много невротизма»


По вопросам сотрудничества пишите на info@literaturno.com