8 июня (по новому стилю) 1827 года Александр Пушкин написал Петру Вяземскому: «Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство». Приведем это жаркое письмо поэта к поэту целиком.
П. А. Вяземскому
27 мая 1826 г. Из Пскова в Петербург
Ты прав, любимец муз (см. примечания к выделенному курсивом ниже — «Литературно»), — воспользуюсь правами блудного зятя и грядущего барина и письмом улажу все дело. Должен ли я тебе что-нибудь или нет? отвечай. Не взял ли с тебя чего-нибудь мой человек, которого отослал я от себя за дурной тон и дурное поведение? Пора бы нам отослать и Булгарина, и «Благонамеренного», и Полевого, друга нашего. Теперь не до того, а ей-богу когда-нибудь примусь за журнал. Жаль мне, что с Катениным ты никак не ладишь. А для журнала — он находка. Читал я в газетах, что Lancelot в Петербурге, черт ли в нем? читал я также, что 30 словесников давали ему обед. Кто эти бессмертные? Считаю по пальцам и не досчитаюсь. Когда приедешь в Петербург, овладей этим Lancelot (которого я ни стишка не помню) и не пускай его по кабакам отечественной словесности. Мы в сношениях с иностранцами не имеем ни гордости, ни стыда — при англичанах дурачим Василья Львовича; пред M-me de Staël заставляем Милорадовича отличаться в мазурке. Русский барин кричит: мальчик! забавляй Гекторку (датского кобеля). Мы хохочем и переводим эти барские слова любопытному путешественнику. Все это попадает в его журнал и печатается в Европе — это мерзко. Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство. Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь. Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и <бордели> — то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство. В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница.
Прощай.
Думаю, что ты уже в Петербурге, и это письмо туда отправится. Грустно мне, что не прощусь с Карамзиными — бог знает, свидимся ли когда-нибудь. Я теперь во Пскове, и молодой доктор спьяна сказал мне, что без операции я не дотяну до 30 лет. Незабавно умереть в Опоческом уезде.
Примечания
«Ты прав, любимец муз» — стих из «Послания И. М. Муравьеву» Батюшкова. Пушкин соглашается с советом Вяземского оставить О. М. Калашникову при ее семействе, написав ее отцу «полулюбовное, полураскаятельное, полупомещичье» письмо.
Пора бы нам отослать — речь идет об основании собственного журнала в противовес «Северной пчеле» Булгарина, «Благонамеренному» Измайлова и «Московскому телеграфу» Полевого.
Lancelot — Ж.-А. Ансело. Приехал в Россию на коронацию Николая I.
И спросишь с милою улыбкой — пародия на стихотворение Ивана Дмитриева «К Маше».
Карамзин собирался за границу, но умер 22 мая 1826 года. Пушкин еще не знал об этом.
Будем литературны в Telegram и Instagram
Читайте также:
По вопросам сотрудничества пишите на info@literaturno.com
