Книжный обозреватель Владислав Толстов рассказывает про нового Робинзона Крузо и кровожадного Пятницу. Критик Мария Лебедева объясняет, во что в последние месяцы превратился читательский эскапизм. А писательница Яна Летт сравнивает звезду японской литературы Саяку Мурату с Палаником и Уэлшем. Это и многое другое — в нашем обзоре интересных новинок октября.
Прекрасный мир, где же ты
В своей третьей книге «Прекрасный мир, где же ты» ирландская писательница Салли Руни продолжает говорить про обычных людей, которые ищут место под солнцем. Элис, Феликс, Айлин и Саймон находятся перед лицом неопределенного будущего, пишут друг другу об искусстве и любви, тревожатся буквально обо всем — от романтических отношений до экологической катастрофы, которая ждет планету.
Мария Лебедева, книжный критик:
— Умные молодые люди говорят умные и глупые вещи, но всегда — искренние. Об отношениях, капитализме (конечно!), мировой несправедливости. Новый роман Руни узнаваем, внешне походит на предыдущие два — только вопрос «Прекрасный мир, где же ты?» воспринимается нами остро, потому что вопрос-то наш.
Им задается писательница Элис — и другие герои ей в рифму, как в какой-нибудь считалочке: Элис, Феликс, Айлин, Саймон. Нормальные люди, бесконечно ведущие разговоры с друзьями: лично, по телефону, в длинных электронных письмах. А где-то на фоне мир, конечно же, катится в тартарары. «Грубо говоря, кого заботит, что случится с главными героями романа, если все это происходит на фоне стремительно нарастающей и все более жестокой эксплуатации большинства человечества? Расстанутся главные герои или нет? Да какая разница, в этом-то мире! Таким образом, роман держится на том, что замалчивает правду о мире, тщательно залакировывая ее под гладкой поверхностью текста».
Это правда, но не вся. Иногда этот лак — кракелюрный, и из каждой малюсенькой трещины текста сочится реальная жизнь. Иногда этот лак наложен так густо, что в зеркальной поверхности книги мир отражается без искажений. И, наконец, так бывает, что текст лакирует действительность не чтобы ее приукрасить — скорее, чтобы сохранить. Читательский эскапизм за последнее время ведь тоже сменил формат: книги — не столько убежище, сколько еще и крестражи, «способ не терять связи с жизнью», как скажет Элис подруге об их переписке. Зачастую книги хранят условную нормальность, в которой так остро нуждаются уставшие напуганные взрослые: не чтобы утешиться и забыть настоящее, а чтобы не позабыть, как выглядит эта нормальность. И, когда придет время, отстроить ее с нуля.
Салли Руни. Прекрасный мир, где же ты. Синдбад, 2023. Перевод Анны Бабяшкиной
Чагин
Евгений Водолазкин написал роман «Чагин» — о человеке с феноменальной памятью. Главный герой может запомнить текст любой сложности навсегда, но удивительная особенность, кажется, приносит ему больше вреда, чем пользы. Новый роман о времени и памяти от автора «Лавра» и «Авиатора».
Арина Буковская, редактор «Литературно»:
— Из чего же сделаны наши мальчишки и девчонки, а также их родители? По большому счету — из памяти и воображения. Из жизненного опыта и фантазий, взаимно друг друга дополняющих. Более-менее про это — роман «Чагин». Про память и время, реальность и мечтания, красоту и рифмы жизни, утраты и смерть. Собственно, у Водолазкина это вообще настольные темы для разговора с читателем: они переходят из книги в книгу, и каждый раз пасьянс раскладывается по-новому.
Герой нынешней книги — гениальный мнемонист Исидор Чагин, который запоминает все, с чем ему когда-либо пришлось соприкоснуться. В архиве безграничной памяти Чагина есть множество единиц хранения, которые давно пора удалить, но забывать бедняга не умеет, и с этим даром-проклятием ему приходится жить. При чтении нового романа кажется, что Водолазкину надоело говорить о жизнеобразующих материях с серьезным выражением лица, поэтому «Чагин» получился удивительно легким, мягким, лиричным и очень смешным. Однако ближе к финалу читатель обнаруживает, что прогулочная дорожка, по которой он, посмеиваясь и беспечно приплясывая, прошагал почти четыреста страниц, незаметно привела его в самые горние выси и позволила заглянуть за ткань бытия.
Евгений Водолазкин. Чагин. АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022
На острове
Роман южноафриканской писательницы Карен Дженнингс «На острове» вошел в лонг-лист Букеровской премии 2021 года. Это необычная интерпретация робинзонады, где добро и зло могут меняться местами, а человечный выбор не всегда оказывается верным. Семидесятилетний смотритель маяка становится проводником смерти на одиноком побережье, а неожиданное спасение утопающего приносит ему большие неприятности.
Владислав Толстов, книжный обозреватель:
— Сюжет о Робинзоне Крузо — точнее, о человеке, который оказывается в одиночестве и вступает в схватку с враждебными силами — многократно повторен в современной литературе. Вспомним космического Робинзона из романа Энди Вейера «Марсианин», или путешествующего во времени Робинзона из романа Евгения Водолазкина «Авиатор», или последнего американца Элизабет Гилберт, который становится Робинзоном-добровольцем, отправившись жить в глухой лес. Наконец, вспомним роман Мишеля Турнье «Пятница, или тихоокеанский лимб», где история Робинзона Крузо рассказана его партнером Пятницей и неким духом Эсперанса, то есть самим необитаемым островом. Новая книга Карен Дженнингс, вошедшая в прошлом году в финал «Букера», тоже обыгрывает сюжет «один на острове».
Самюэлю 73 года, он служит смотрителем маяка где-то у побережья Африки. В стране по ту сторону океана начинается война, люди пытаются спастись, отправившись в безнадежное путешествие на лодках. Их тела периодически выбрасывает прибой, и Самюэль их хоронит. Очередной бедолага, которого смотритель маяка уже тащит за ноги на кладбище, приходит в себя. Старик выхаживает его в ветхой хижине, но спасенный не испытывает благодарности к спасителю. Даже наоборот: грозит ножом и говорит, мол, я тут главный. Представьте, что Пятница, когда его спас Робинзон, собирается приготовить спасителя на обед. «На острове» получился остроумным, плотным, драйвовым и динамичным. Как говорится, такого «Робинзона» мы еще не читали.
Карен Дженнингс. На острове. Эксмо: Inspiria, 2022. Перевод Дмитрия Шепелева
Обещание
В романе «Обещание» южноафриканский писатель Деймон Гэлгут рассказывает историю семьи, глава которой когда-то пообещал отдать свой дом служанке, но слова не сдержал. На примере семейной саги разворачивается мистическая коллизия, где обещание оборачивается проклятием. А заодно история распадающейся семьи и целой страны.
Татьяна Трубина, книжная обозревательница:
— С третьей попытки южноафриканский писатель Деймон Гэлгут год назад получил Букеровскую премию. Награду ему принес роман «Обещание», в котором нарушенная клятва стала родовым проклятьем. Лежа на смертном одре, мать семейства Рейчел Сварт попросила супруга отписать черной служанке Саломее старый полуразвалившийся дом недалеко от хозяйского поместья. А муж Мани нарушил обещание с той же легкостью, с которой дал, тем самым ускорив или даже запустив процесс падения дома Свартов.
Если читать «Обещание» просто как семейный роман о разрушенных родственных связях и любимых в консервативных кругах ценностях, не очень понятно, за что Гэлгут получил одну из главных литературных наград. Ироничный повествователь всю дорогу глумится над несчастными, нелюбимыми и нелюбящими привилегированными белыми, среди которых находится луч света в темном царстве — младшая из дочерей Сварт, всем сердцем ратующая за справедливость. Да, есть стилистическое подражание Фолкнеру, внезапный оммаж Кундере с размышлениями о телесности Христа, античные рок, пафос и катарсис, но кого всем этим можно удивить?
Однако книга не столько о распаде семьи, сколько об отмирании в ЮАР старого порядка — апартеида. Ситуация, когда белые колониалисты воспринимают передачу коренной жительнице Африки клочка земли как великий дар, для Гэлгута довольно абсурдна. Как абсурдно и то, что в 1986 году, когда Мани Сварт дал судьбоносное обещание, черная женщина в ЮАР при всем желании не имела права владеть собственностью. Стране понадобилось несколько десятков лет, а Свартам — еще три смерти.
Деймон Гэлгут. Обещание. Эксмо: Inspiria, 2022. Перевод Леонида Мотылева
Отец смотрит на запад
Дебютный роман «Отец смотрит на запад» принес Екатерине Манойло премию «Лицей». Героиня этой истории — дочь казаха и русской женщины, выросла в приграничном городке Казахстана, нежеланный и никому не нужный ребенок. Особенно невыносимой ее жизнь становится после смерти любимого брата. Позже героиню заберет в Москву бабушка, но прошлое вернется и подвергнет повзрослевшую девушку новым испытаниям.
Ольга Кондрахина, книжная обозревательница:
— Книга Екатерины Манойло начинается с жизнеописания ребенка, что часто завораживает: дети отвечают добром и искренностью на самую невероятную жесть, которая с ними происходит. Здесь Манойло наследует, к примеру, Павлу Санаеву с его повестью «Похороните меня за плинтусом» или Евгении Некрасовой с «Калечиной-Малечиной». Вот только героиня романа «Отец смотрит на запад» чудесным образом вырастает, а уже затем попадает во взрослую сказку, где есть настоящие злодеи, волшебный помощник и спрятанный клад, с помощью которого хорошие ребята смогут одолеть антагонистов. Выглядит ли это правдоподобно? Не всегда. Но в мире, где наблюдается большая нехватка сказок, истории с хорошим финалом просто необходимы. Тем более сказка Манойло удачно попадает в современные тренды: на ее примере можно рассуждать об автофикшне, постколониальной прозе, феминизме. О сказочных героинях, которые так и не научились быть самостоятельными и активными — реальность падает на них как бы сама. И все это — не в упрек: у Манойло, казалось бы, набившие оскомину темы развернуты вполне гармонично. В общем, отличная дебютная книга.
Екатерина Манойло. Отец смотрит на запад. Альпина. Проза, 2022
Вечный свет
В субботний день 1944 года на юго-востоке Лондона падает немецкая бомба. Среди погибших — пятеро маленьких детей. Английский писатель Фрэнсис Спаффорд представляет, кем они могли бы стать, если бы выросли. Вошедший в букеровский лонг-лист 2021 года «Вечный свет» — это альтернативная история, но не глобальная, а частная: несколько вымышленных жизней нескольких отдельно взятых людей.
Булат Ханов, писатель:
— Книга начинается с детального, почти анатомического по скрупулезности описания того, как взрывается бомба «Фау-2» в Лондоне 1944 года. Погибают дети, и автор задается вопросом, что было бы, отклонись бомба от траектории и упади чуть дальше, в безлюдном парке. Кем бы выросли дети, какую бы прожили жизнь?
Этого допущения Спаффорду достает, чтобы набросать яркими штрихами образ Англии второй половины ХХ века. Той Англии, в которую дети вписались бы с разной степенью удачливости. Кто-то заделался бы предпринимателем на манер Чичикова, другой отдался бы профсоюзной борьбе. Третий, пребывая на грани между мечтательностью и аутизмом, время от времени получал бы по носу от суровой действительности, а кто-то связался бы со скинхедами, перекрыв себе все перспективы. Рядовые, казалось бы, явления, особенно если смотреть блаженными (или замыленными) в своей обыденности глазами.
Но когда Алек отпускает очередную остроумную шутку, ловишь себя на мысли: всего этого нет, дети погибли от взрыва бомбы, не выросли. И тезисом этим Спаффорд не тычет тебе в лицо сентиментально или негодующе. К этой мысли автор подводит мягко и ненавязчиво, а потому более убедительно. Одна из лучших переведенных книг уходящего года.
Фрэнсис Спаффорд. Вечный свет. Эксмо: Inspiria, 2022. Перевод Екатерины Казаровой
Прыжок
На крыше высокого дома кричит и беснуется девушка. Полиция предполагает попытку самоубийства. На сутки город затаил дыхание. Особенно те, чьи судьбы пересекаются с историей этой девушки. Швейцарская писательница Симона Лапперт в романе «Прыжок» работает над сюжетом-мозаикой, где многим персонажам предстоит пережить страшный день и начать новую жизнь.
Татьяна Млынчик, писательница:
— Оказавшись на краю пропасти и заглянув в бездну, мы ощущаем страх такой мощи, что испытываем неотвратимое желание сделать шаг назад или же, наоборот, броситься вниз — лишь бы остановить давящую, избыточную силу инстинкта. Признайтесь, знакомы с таким желанием? Именно с описания ощущений героини, решившейся на прыжок с крыши, начинается роман швейцарской писательницы Симоны Лапперт «Прыжок».
Заинтриговав читателя столь эффектным, если не сказать пафосным, вступлением, автор принимается складывать мозаичное повествование в духе кинолент-альманахов конца девяностых, которые связывают истории множества персонажей. Таких, как «Сука-любовь» Иньярриту или «Реквием по мечте» Аронофски. Вот мучимый экзистенциальным кризисом полицейский, уставший от необходимости спасать людей от самих себя. Вот затянутая в корсет женщина в безуспешной попытке спасти брак, который непредсказуемым образом разрушается из-за поглотившего ее мужа ЗОЖа. Вот бывший владелец шляпного магазина следит за новыми арендаторами своего помещения в бинокль. Вот робкий курьер, мечтающий о грандиозном велопутешествии, а вот бездомный, который задает окружающим вопросы вроде «Из-за чего вы в последний раз плакали?» или «Что вас утешает?». И над всеми парит вышедшая на кромку крыши загадочная девушка.
Как все связано и чем кончится, рассказывать столь же преступно, сколь подойти к героине и толкнуть вниз — интрига закручена очень крепко. И обилие субсюжетов отнюдь не обкрадывает содержание: поэтичное и прозрачное, оно по-своему созвучно нынешней странной осени.
Симона Лапперт. Прыжок. NoAge, 2022. Перевод Алины Приймак
Земляноиды
Новый роман японки Саяки Мураты — автора бестселлера «Человек-комбини» — продолжает тему инаковости, насилия, травмы, неравенства. Героиня «Земляноидов» Нацуки со своим двоюродным братом проводит лето в диких горах Нагано. Когда ужасная череда событий угрожает разлучить двух детей навсегда, они дают обещание: выжить несмотря ни на что.
Яна Летт, писательница:
— «Земляноиды» Саяки Мураты напомнили мне романы Чака Паланика и Ирвина Уэлша. Странная история довольно быстро перерождается в страшную, а после — в сюрреалистично кошмарную.
Главная героиня Нацуки отличается от других детей. Инопланетянка, ведьма, наблюдательница — и несчастная одинокая девочка, страдающая от насилия дома и в школе. Окружающие кажутся ей причудливыми и опасными, а единственными друзьями оказываются плюшевый ежик Пьют, который посвящает хозяйку в тайны магии и космоса, и двоюродный брат Юу, тоже инопланетянин, отношения с которым становятся с каждым годом сложнее. Череда событий ведет к семейному скандалу. Дети окажутся разлучены на долгие годы, успев пообещать друг другу «выживать, несмотря ни на что».
Нацуки взрослеет, но не перестает верить в свою абсолютную чуждость Земле и ее обитателям. Глазами инопланетянки мы наблюдаем за человеческой Фабрикой, главная задача которой — принуждать каждого жить как все, работать, воспроизводить себе подобных… И сурово карать за неповиновение неудобных и непохожих.
Саяке Мурате хорошо удается показать кафкианский абсурд реальности, на фоне которого Нацуки и ее эскапистский мирок начинают в какой-то момент ощущаться как что-то понятное. Но безопасность фантазии окажется мнимой. Бунт против Фабрики ставит героев на путь разрушения и саморазрушения. С каждой страницей Нацуки и ее немногочисленные союзники оказываются ближе к шокирующему и отвратительному финалу.
Роман о поиске идентичности через отрицание социальных конструктов и колоссальном равнодушии, которое к этому привело. Герои видят мир упрощенным, ходульно-жестоким, но, пытаясь выйти из-под влияния, оказываются не способны построить взамен ничего сложного или хотя бы красивого.
Саяка Мурата. Земляноиды. Popcorn Books, 2022. Перевод Дмитрия Коваленина
Читайте «Литературно» в Telegram
Это тоже интересно:
По вопросам сотрудничества пишите на info@literaturno.com
